Каково Ваше отношение к феномену «виртуального музея»: нужны ли они, полезны ли, каковы их основные преимущества/недостатки?
У меня критическое отношение к этому понятию, даже если не затрагивать примеры какой-то реализации. Я занималась изучением темы 8-9 лет назад, ещё до того, как Министерство Культуры разработало методические рекомендации и предложило своё определение, до того, как на портале Культура.РФ появились многочисленные виртуальные туры. В тот момент я ориентировалась на единственное общедоступное и принятое определение «виртуального музея», которое было опубликовано в журнале «Музей» №5 за 2009 год. В нём давалось два уточнения, что это либо некая копия существующего музея, либо нечто созданное с нуля. Тогда я с этим была не полностью согласна, мне казалось, что нужно тщательнее продумывать особенности этого «нечто», чтобы оградить музейной сообщество от появления многочисленных как бы «виртуальных» как бы «музеев». Собственно, от того, что мы наблюдаем сейчас: многочисленные музеи разных продуктов, понятий, вследствие чего идут споры о том, насколько правомерно это именовать музеями. Мне ещё тогда казалось, что подобная ситуация может возникнуть с виртуальным музеем, и сообществу нужно обладать чёткой позицией и глубоким, проработанным определением. То, что называется виртуальным сейчас, мне кажется не совсем правомерным, потому что, по крайней мере то, что я видела, вполне можно описать с помощью существующих и распространённых понятий, как, например, сайт, мультимедийный продукт, а далее дать подробности в зависимости от того, что мы перед собой видим.
Например, есть такой проект «Виртуальный филиал Русского музея». И когда мы слышим это название, можно нафантазировать очень многое, включая digital и прочие модные слова. По факту, если мы посмотрим на то, что представляют собой эти филиалы, это обычно одна комната или несколько помещений в учреждении культуры, у которого заключён договор с Русским музеем на использование материалов на цифровых носителях, которые принадлежат музею, в образовательно-просветительских целях. И, мне кажется, если бы мы называли вещи своими именами, то, может быть, и не было бы необходимости называть что-то «виртуальным музеем». То есть, в каком-то случае это был бы сайт, в каком-то – мобильное приложение, в котором можно познакомиться с оцифрованными копиями произведений, хранящихся в этом музее, или некий программный продукт, позволяющий смотреть на объекты искусства, созданные с помощью цифровых инструментов. Может быть, это звучит не так красиво, не так коротко, но лучше отражает суть, чем обсуждаемое словосочетание.
Если это совокупность неких мультимедийных проектов - и 3D-тур, и онлайн коллекция, и какие-то научно-просветительские материалы, онлайн-выставки -, иными словами, если это комплексный проект, правомерно ли, с Вашей точки зрения, применение понятия «виртуальный музей» к нему?
Мне кажется, надо смотреть на фактическую реализацию – что это такое программно? Если мы говорим, что это сайт, на котором у нас есть такое сочетание контента, значит, тогда, это сайт, на котором это есть. Допустим, Культура.РФ. Можно ли назвать этот сайт «виртуальным музеем»? Там есть весь перечисленный контент и возможности, допустим, через паблики, для обмена впечатлениями и опытом. Мне кажется, что вполне это подходит под определение «виртуального музея», если следовать предложенным критериям. Опять же, я всё равно не согласна с тем, что нужно говорить именно про «виртуальный музей», если мы свяжем это с неким «реальным» музеем как институтом, который есть сейчас, то давайте тогда сравнивать не только внешний результат работы, но и некие процессы. То есть, музей это всегда некая организация, некоммерческая, у которой есть определенные функции, набор людей и процесс деятельности. Когда мы говорим о каких-то онлайн-реализациях и называем их «виртуальным музеем», то, мне кажется, мы не учитываем какой-то процесс за этим, развитие этого процесса в будущем. То есть, то, что мы видим, это, скорее, результат, а музей это, всё-таки, постоянные процессы – и исследования, и демонстрация этих исследований. Поэтому, если очень хочется говорить про виртуальный музей, надо делать это определение шире, охватывать не только результат, но и то, что приводит к этому результату.
Помогает ли такой музей получить какой-то новый, прежде недоступный опыт взаимодействия с культурным наследием? Условно, приходишь на выставку, видишь под каким-то стеклом в витрине некий фолиант. Я припоминаю как раз на Вашей сессии в ГИМе, как представитель Аскрин говорила, что, когда книги кладут под стекло, этим их «убивают». Когда же речь идёт о каком-то виртуальном способе взаимодействия с предметом, то там больше различных способов. Конечно, это не подлинный предмет, но какой-то новый опыт взаимодействия «виртуальный» формат может дать.
Меня несколько смущает слово «новый» формат, может быть, потому что я достаточно давно в этой области работаю. Сейчас мне кажется, что нет. Я представила человека, который пришёл в библиотеку, взял фолиант и лупу и рассматривает внимательно каждую страницу. В чём же принципиальное отличие от того, что он может посмотреть эту же страницу отсканированную? Наверное, что можно никуда не ходить и смотреть там, где удобно, и достаточно быстро. Так что, пожалуй, скорее не формат меняется, а процесс: становится быстрее и проще, менее энергозатратным. Правда, всё равно требуются некие инвестиции в то, чтобы у человека было устройство и достаточная скорость интернета.
С другой стороны, если вернуться к книгам, не всё выдают на руки. Я сама сталкивалась неоднократно в РГБ с тем, что у них не все книги, особенно ценные, «степенного» возраста, выдают на руки. Например, мне нужен был альбом костюмированного бала 1903 года, но его выдавали только в виде микрофиш очень плохого качества. Это плёнка, которая просматривается с помощью аппарата для микрофильмов. Или Музей книги, где все книги представлены под стеклом в витринах, и с ними никак нельзя взаимодействовать, поэтому, как мне кажется, здесь ещё нужно учитываться фактор доступности человеку, обывателю подлинника. Он не всегда доступен, и, может быть, поэтому можно заменить «виртуальным» общение с ним.
Я думаю, что как раз обывателю такая доступность особо и не нужна, в массовом исполнении. Здесь я не готова подтверждать это какими-то исследованиями, потому что я не занималась этим и не видела таких статей. Мне кажется, обывателю ценнее будет увидеть «Мишек в лесу» и знаковые работы Айвазовского, чем какую-то редкую рукопись. Специалисту – да, это полезно, удобно, сократит время. Обыватель даже и не заметит, если будут доступны только шедевры. Но о принципиальной новизне мне говорить не хочется.
Какие основные инструменты продвижения «виртуальных музеев» Вы могли бы выделить?
Ничего специфического, как не существует какого-то цифрового маркетинга, есть маркетинг с помощью цифровых инструментов, так же и с продвижением этого цифрового продукта. Всё то же самое: от СМИ до разговора с людьми на месте (с посетителями музея с помощью сотрудников или волонтёров, которые в своих гаджетах показывают преимущества того или иного продукта).
Как Вам кажется, в продвижении «виртуальных музеев» сложились ли какие-то тактики или модели (в России)?
Заметила продвижение в профессиональном поле. Во-первых, выступления на российских конференциях с демонстрацией (в частности, ГМИИ) гарнитуры, которая позволяет поставить туда смартфон и посмотреть оцифрованное пространство. Во-вторых, участие в международных конкурсах и, допустим, победа Виртуального Музея Архитектуры.
Поддержка Министерства Культуры имеет большое значение, потому что к Министерству чаще обращаются СМИ, чем к отдельно взятому музею. Репортажи об этом, хотя не думаю, что их было много, нет у меня такого впечатления. Информирование через сайт, социальные сети. Но я бы не сказала, что это какая-то цельная стратегия, скорее, набор стандартных инструментов.
Я анализировала страницы музеев, у которых есть такие виртуальные проекты, в социальных сетях и не могу сказать, что они часто делают публикации, которые отсылали бы к этим виртуальным проектам. С чем это может быть связано?
Загруженная ежедневная повестка, о чём надо говорить.
То есть, так именуемый «виртуальный музей» есть, но акцента на него, продвижения его нет.
Может быть, потому, что хорошо бы такой «виртуальный» музей смотреть с помощью гарнитуры, чтобы был условный эффект погружения, а для этого нужно готовить ещё и публику. Хорошо, конечно, если они перейдут на сайт, но нужно же следующий шаг делать. А следующий шаг – это распространение гарнитур и повышение информационной грамотности сограждан.
На Ваш взгляд, зависят ли инструментарии и модели продвижения «виртуальных музеев» от типов этих «виртуальных музеев»? Если да, то для каких типов «виртуальных музеев» какие типы инструментов и моделей характерны?
Нет.
Монетизация:
Сегодня основная часть «виртуальных музеев» и иных цифровых мультимедийных музейных проектов в России бесплатна. Считаете ли Вы, что у «виртуальных музеев» в будущем есть потенциал приносить прибыль? Почему?
Да, я думаю, что возможность есть. Наблюдая за развитием ПО и того, что теперь большие корпорации не продают продукт единоразово, а затем копии, которые позволяют обновить продукт, а продают подписку. Активные пользователи того же Microsoft, Adobe покупают подписку. Мы подписываемся, нас постепенно к этому приучают, поэтому я думаю, что такая подписка на некий ресурс с возможностью получения большего количества контента, наверное, оправдана, но не для каких-то общепонятных и ясных ценностей, таких, как постоянная экспозиция, например. Нужно смотреть по закону, за что музеи могут брать деньги, чтобы не было повода думать, что они ограничивают доступ к наследию. Может быть, какие-то спецпроекты, с другими музеями коллаборации. По подписке или, если это формат приложения, то платное приложение, платный контент внутри приложения, как когда в турах обзорный предоставляется бесплатно, а какой-то специфический – уже за деньги.
Нужна ли монетизация в принципе? Или лучше делать такие продукты доступными?
Необходимо смотреть по каждой конкретной ситуации: что за музей, что за аудитория, какие есть задачи текущие? Универсального ответа я дать не готова.
Справедливо ли утверждение, что большинство российских музеев, располагающих виртуальными музеями, не делают акцент на их продвижение? Если да, то в чём причина? Может быть в том, что это делается исключительно для соответствия требованиям МК РФ без чёткого понимания, зачем этот «виртуальный музей» нужен вообще?
Во-первых, у очень немногих музеев есть внятная стратегия продвижения. За каждым таким проектом и за работой по продвижению обычно стоят вполне конкретные люди. Учитывая, как многозадачны сотрудники музеев, это, скорее, не следствие того, что это непродуманная стратегия, а просто, скорее всего, нехватка человеческого ресурса и другие ежедневные приоритеты. Должна, наверное, назреть какая-то готовность и воля, может быть даже запрос со стороны пользователей в том, чтобы эта тема развивалась активнее. Может быть, должно подрасти поколение тех, кто родился в окружении девайсов, в другой информационной культуре, прежде всего жители крупных городов. Им это будет важнее, нужнее, востребованнее.
Назовите самые на Ваш взгляд успешные примеры «виртуальных музеев» в России, причём, не только с музейной и технической точек зрения, но и с точки зрения продвижения.
Виртуальный Музей архитектуры, то, что его продвинули на международных музейных конкурсах – это важно. Я бы также записала сам портал Культура.РФ за счёт количества туров, которые там представлены. Виртуальный Пушкинский с брендированной гарнитурой.
Экспертное интервью взято для эмпирической части исследования магистерской ВКР по теме "Модели и инструменты продвижения виртуальных музеев". ВКР защищена в июне 2018 года на Факультете коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ. Автор: Вера Радвила (Смирнова), магистр медиакоммуникаций (НИУ ВШЭ'18), руководитель проекта "Виртуальный музей Н. П. Ламановой".
